Читать книгу - "Жизнь стоиков: Искусство жить от Зенона до Марка Аврелия - Райан Холидей"

Кратеса, у которого Клеанф также учился. Интересно, что и после того, как Клеанф прославился как начинающий философ, он продолжал заниматься ручным трудом, усердно учась днем и еще усерднее работая по ночам.

Когда подозрительные афинские граждане решили, что Клеанф средних лет выглядит слишком хорошо, чтобы жечь свечу с двух концов, они привлекли его к суду, чтобы он рассказал, как зарабатывает на жизнь. Он с готовностью привел садовника, для которого черпал воду, и женщину, чье зерно он молотил, чтобы они дали показания в его защиту. Находчивого Клеанфа не только оправдали, но и наградили сотней драхм - во много раз больше, чем было у него в кармане по приезде в Афины.

Большое поселение - это послание старейшин города: Нам нужно больше таких людей. Спустя столетия таких людей по-прежнему не хватает.

В трудовой этике Клеанфа есть несомненная серьезность. А почему бы и нет? Философия, как и жизнь, требует работы. И страдает от претензий.

Это событие также говорит о том, что философия стала играть в Афинах слишком большую роль. Сегодня мало кого волнует, как профессора Гарварда могут позволить себе машину, на которой они ездят, или какова их личная жизнь. Но в Афинах в третьем веке до нашей эры эти радикальные мыслители были не просто публичными интеллектуалами. Они были звездами. За их передвижениями следили с восторженным вниманием. Их высказывания передавались от человека к человеку, как в наше время передаются мемы.

Даже при такой славе Клеанф не только продолжал трудиться, но и активно отказывался от крупных финансовых подарков от покровителей, в том числе македонского царя Антигона II Гоната, которые хотели помочь ему уйти на покой и заняться своими исследованиями.

Для Клеанфа труд и философия не были соперниками. Они были двумя сторонами одной медали, занятиями, которые развивали и поддерживали друг друга. В романе Джона Стейнбека "К востоку от Эдема" Ли, блестящий ум, хорошо изучивший стоическую философию, спрашивают, почему он унижает себя низменной профессией слуги. Он отвечает, что слуга - идеальная профессия для философа: это тихо. Это легко. Это позволяет ему изучать людей. Это дает ему время подумать. Как и любая другая работа, она дает возможность достичь совершенства и мастерства.

За прошедшие века эта идея утратила свою актуальность, но она по-прежнему хороша. Все, что вы делаете хорошо, благородно, независимо от того, насколько скромно. И, возможно, еще более достойно восхищения, если вы сознательно отказываетесь от статуса в погоне за тем, что вы действительно любите.

Так было и с Клеанфом. Однажды царь спросил его, почему он до сих пор черпает воду. Его ответ последовал в том же духе:

Я что, только и делаю, что черпаю воду? Что? Я не копаю? Что? Не поливаю ли я сад? Или не берусь за любой другой труд ради любви к философии?

Клеанф одинаково любил и работу, и философию. Именно этим словом древние описывали его трудолюбие: philoponia - любовь к труду. Буквально, до мозга костей преданный честному труду. Не только ради денег, конечно, но и для самосовершенствования.

Арий Дидим, писавший во времена Августа, первого римского императора, объясняет, что, по мнению Клеанфа, стоит на кону в наших усилиях по самосовершенствованию: "Все люди от природы имеют начальные импульсы к добродетели, уподобляясь, по словам Клеанфа, полусформированному ямбическому стиху - недостойному, пока он наполовину завершен, но достойному, когда он завершен".

Что привело этого трудолюбивого человека в философию? Мы не знаем точно. Знал ли он о ней с самого рождения, когда рос неподалеку от Аристотеля? Может, кто-то из богатых клиентов подарил ему книгу? Стал ли он с возрастом хотеть чего-то большего от жизни? Была ли это случайная встреча на улице или в той же книжной лавке, что и Зенон?

Призыв найти более глубокий смысл жизни, понять, как жить, может прийти к каждому в любое время. Святой Павел получил свое пробуждение на дороге в Дамаск; откуда оно пришло к Клеанфу, мы не можем сказать. Важнее всего то, откликнулись ли мы на этот призыв в первую очередь, преследуем ли мы этот вопрос, пока не найдем на него ответ, или, по крайней мере, пока не найдем свой ответ.

Как бы он ни поступил, мы знаем, что после встречи с Зеноном Клеанф стал его учеником и оставался им в течение девятнадцати лет. Если он был учеником Зенона до самой его смерти в 262 году до н. э., то это означает, что Клеанф начал заниматься философией только в возрасте почти пятидесяти лет. Это долгая, тяжелая жизнь водоноса, долгое время безвестного труда, прежде чем достичь духовного и умственного величия.

Возможно, Клеанф начал заниматься философией, когда был моложе, и "закончил" ее после девятнадцати лет, а затем перешел на другую роль в процветающей школе, которую создавал Зенон. В любом случае, он, скорее всего, начал заниматься философией в более позднем возрасте, чем Зенон (который был старше его всего на четыре года).

Позднее Кьеркегор проведет различие между гением и апостолом. Гений приносит в мир новый свет и работу. Гений - это пророк. Творец. Далее следует апостол - простой мужчина (или женщина), который передает и распространяет это послание. Учитывая, что Клеанф посвятил Зенону, кажется вероятным, что эти двое никогда не были современниками или сверстниками, но всегда были мастером и учеником. Зенон, пророк. Клеанф, апостол стоицизма.

Конечно, Клеанф был из тех учеников, которые согревают сердце учителя. Тот, кто сидит и слушает. Кто не боится задавать "глупые" вопросы. Кто прикладывает усилия. Кто никогда не унывает, даже если схватывает все медленнее, чем другие ученики.

В течение почти двадцати лет Клеанф, должно быть, просидел в Стоа Пойкиле тысячи часов, не только слушая споры и дискуссии, но и наблюдая в первом ряду за утверждением первых принципов стоицизма. Он присутствовал при том, как Зенон разделил учебную программу стоицизма на три части: физику, этику и логику. Он слышал, как Зенон рассуждал о выборе Геракла между жизнью, посвященной удовольствиям, и жизнью в соответствии с добродетелью - отрывок из "Меморабилий" Ксенофонта, который Зенон впервые услышал в книжной лавке и который так его преобразил. Клеанф, как губка, впитывал все это, все время полагая, что ему еще многому предстоит научиться, ведь никто с большим самомнением не может оставаться учеником в течение двух десятилетий.

Из-за своего возраста и методичного, трудолюбивого подхода к делу Клеанф иногда высмеивался как медлительный ученик, а другие студенты называли его "ослом". Когда его так оскорбляли, он любил отвечать, что сравнение